Канцлер Германии Фридрих Мерц:
По крайней мере, в Германии конкретных планов переброски войск на Украину для обеспечения возможного прекращения огня не существует. И они не исходят от Европейского Союза, поскольку Европейский Союз не несёт за это ответственности. У нас есть так называемая «коалиция желающих». Она снова соберётся послезавтра. В ней участвуют более 30 государств, включая Федеративную Республику Германия. Речь идёт о гарантиях безопасности для Украины. Эти гарантии действуют в настоящее время, но также и в период после прекращения огня, возможно, после заключения мирного соглашения.И здесь я хотел бы провести очень чёткое различие. Сейчас мы помогаем украинской армии успешно противостоять российской агрессии. Мы делаем это уже сегодня, и это является важнейшей гарантией безопасности Украины — сейчас и в будущем. На всё остальное нужно будет отвечать позже, и это станет возможным только после того, как мы, по крайней мере, достигнем прекращения огня.
До этого момента никаких перебросок войск на Украину, безусловно, не будет. И даже после этого у меня есть серьёзные сомнения в отношении Федеративной Республики Германия. Я уже говорил: немецкий Бундестаг должен будет одобрить такое решение. Затем нам нужно будет посмотреть, как будет выглядеть соглашение с Россией. Оно не направлено против России, оно возможно только вместе с Россией. Так что на пути ещё много препятствий, и, вероятно, на довольно долгое время.
Честно говоря, меня гораздо больше беспокоит сама ситуация на Украине, а также состояние нашей собственной безопасности. Мы ежедневно сталкиваемся с гибридными атаками России на Германию. На прошлой неделе я был с ВМС в Балтийском море, и мне там представили картину: мы сталкиваемся со значительными угрозами нашей безопасности со стороны России — саботажем, кибератаками, повреждением подводных кабелей и многим другим.
Вот что меня сейчас больше всего тревожит: как нам предотвратить эти угрозы. Всё остальное — отдалённая перспектива. И, повторюсь, если когда-либо и будет достигнуто прекращение огня или даже мирное соглашение, то только с Россией, а не без неё. У меня нет оснований верить Путину ни в одном пункте. Он будет готов к переговорам только в том случае, если это будет выгодно ему лично. Сейчас, с его точки зрения, продолжение войны приносит ему все преимущества.
Он набирает силу, он видит, какие дискуссии ведутся у нас в Европе и в Америке, он видит, как с ним ведёт себя американский президент, он видит, как с ним общаются главы других государств и правительств мира — упомяну лишь Шанхайскую конференцию. В данный момент у него нет абсолютно никаких оснований стремиться к прекращению огня или к мирному соглашению.
Мы должны создать основу. В военном плане это будет сложно, но в экономическом — осуществимо. Мы должны добиться того, чтобы Россия больше не могла поддерживать свою военную экономику. В этом контексте я говорю об экономическом истощении, которому мы должны содействовать.
Например, через пошлины для тех, кто продолжает активно торговать с Россией. И это возвращает нас к Америке. Путин — военный преступник. Возможно, самый серьёзный военный преступник нашего времени, с которым мы сталкиваемся в таких масштабах. И мы просто обязаны чётко понимать, как обращаться с военными преступниками. Здесь нет места снисходительности.
